Уривок зі статті Протестантизм без Реформации – однієї з найкращих або найкращої про минуле та сучасне українсько-російське євангельське християнство. Автор описує особливості пострадянського протестантизму, його ключові відмінності від європейського та американського протестантизму, ставлення до Біблії, богослівя та інше. Хоча вся стаття досить обємна, її варто прочитати кожному, хто цікавиться історією та сучасністю українсько-російського протестантизму.

Дмитрий БИНЦАРОВСКИЙ,
магистр теологии

Принцип Ecclesia Semper Reformanda имеет продолжение: secundum verbum Dei (согласно Слову Божьему). Церковь постоянно реформируется не согласно с «духом времени». Движущей силой реформации является переоткрытие Слова Божьего. А значит, справедливо сказать и наоборот: без переоткрытия Слова Божьего не могло и не может быть реформации.

Читая Писание, Лютер обнаружил, что Бог – это не строгий судья, выносящий людям приговор в зависимости от их поступков, а милостивый Отец, который свободно наделяет грешников праведностью Христа. Важность и простота этого библейского открытия подвигла протестантов без промедления приняться за выполнение переводов Библии. Благодаря книгопечатанию – «величайшему из даров Божьих» (Лютер) – эти переводы получали широкое распространение. Новый Завет в переводе Лютера был настолько популярен, что один из главных католических оппонентов Лютера, Иоганн Кохлеус, не без сожаления отмечал, что «даже портные, сапожники, женщины и другие простолюдины, едва научившись читать по-немецки, уже читают его столь жадно, словно он есть источник всей истины» [Matheson, 2006: c. 71].

Писание для ранних реформаторов было источником не только истины, но и свободы, утешения, радости и смелости. Поэтому принцип Sola Scriptura (только Писание) стал не просто теоретическим принципом, не просто протестантской богословской предпосылкой, а в первую очередь практической защитой именно той радости и свободы, которую находили в Писании – защитой от человеческих установлений, преданий, притязаний, софистики, посредничества и диктата. Но этот принцип не означал полного отрицания традиции или разрыва с ней. На одного только Августина в одной только книге «Наставление в христианской вере» Кальвин ссылается несколько сот раз! Реформаторы сознавали, что глубина Писания подразумевает общинное (а не только индивидуальное) прочтение и опору на богословское наследие предшественников. Библия не была единственной книгой или единственным авторитетом для реформаторов. Она была единственным абсолютным, окончательным и непогрешимым авторитетом, которому подчинялись и от которого должны были зависеть все остальные.

Принцип Sola Scriptura был направлен не только против римско-католического возвышения предания и церкви, но и против спиритуализма. Реформаторы утверждали, что Дух и Слово неразделимы, а значит всякий опыт и переживания должны проверяться Писанием. Принцип Sola Scriptura отвергал и другую крайность: в нем подразумевалось, что человек не может самостоятельно, с помощью своего разума, формулировать религиозную истину, а должен опираться на откровение. Роль разума не должна была ставать руководящей.

Возвращение реформаторов к Писанию совпадало с общим гуманистическим стремлением ad fontes – назад к источникам. В частности, многие лидеры первого и второго поколений реформатского движения (Цвингли, Капито, Фарель, Кальвин) были тесно связаны с движением гуманистов. Для них и других реформаторов акцент на Писании подразумевал тщательную, скрупулезную филологическую и экзегетическую работу. Он был стимулом к образованию, а не обскурантизму. Как говорил Лютер, это «дьявол любит грамматические ошибки» [Matheson, 2006: c. 78]. Первые протестантские переводы Нового Завета – в частности, Лютера в 1522 году и Тиндейла в 1525 году – имели огромнейшее значение для развития соответственно немецкого и английского языка. Импульс Реформации достиг и восточноевропейских народов: в 1563 году усилиями кальвиниста Радзивилла Черного была издана Брестская Библия, «очень высокий» уровень которой отмечал православный митрополит Иван Огиенко, чьим украинским переводом до сих пор пользуется большинство украинских протестантов. [9]

В XVI веке этот импульс в восточной Европе довольно быстро угас, и лишь в XIX-м веке протестантские идеи были возрождены в евангельском движении. Безусловно, нельзя было ожидать от этого движения литературных и богословских свершений, которые хотя бы отчасти могли сравниться с плодами европейской Реформации. Ведь некоторые ранние баптисты в Украине еще не умели читать в том возрасте, в котором ранние реформаторы в Германии были уже университетскими профессорами. [10] У евангельского движения не было элементарных условий для осуществления переводов, изданий и комментариев Библии. Но то, что было легко объяснимым и вынужденным пробелом первых поколений, было впоследствии законсервировано и даже возведено в ранг стандарта. Современное состояние постсоветского протестантизма склоняет к выводу, что реформаторский принцип Sola Scriptura не был им принят и понят полностью. Мы остановимся на нескольких сторонах этой проблемы.

Во-первых, постсоветские протестанты до сих пор пассивны в ключевой для Реформации области – работе с библейским текстом. За более чем 20 лет свободы протестанты не сделали ни одного полного перевода Библии с оригинальных языков на русский, украинский или белорусский языки. Большинство верующих и даже пасторов едва ли осознают саму необходимость качественного перевода и работы с оригинальным текстом. Этому поспособствовало трепетное отношение к Синодальному переводу, которое можно сравнить с отношением к King James Version в фундаменталистских американских кругах. «Для рядового баптиста русско-украинского братства допущение возможности ошибки синодального текста воспринималось как грубейшее кощунство» [Решетников, 2000: c. 21].

Во-вторых, принцип Sola Scriptura был понят как полное отвержение традиции. По мнению украинских баптистских историков, истолкование Писания в отрыве от любой традиции и вероисповедания и есть «последовательное применение принципа Только Писание» [там же, c. 20]. Кроме того, из Sola Scriptura неоправданно делали вывод о том, будто одного Писания достаточно, чтобы ответить на любые вопросы, которые стоят перед человеком. Такое представление ограничивало кругозор протестантов и приводило их к конфликту с наукой.

В-третьих, недоверие к многовековой христианской традиции на практике сочетается с не вполне осознанным господством локальной традиции. «Только Писание» значит «только то прочтение Писания, которое у нас сложилось». В условиях гонений, когда был большим спрос на единство и харизматичных лидеров, неписаная традиция «братства» стала безальтернативным ориентиром для многих поколений верующих. Для большинства постсоветских протестантов, несмотря на появление разнообразной богословской литературы, этот ориентир остается единственным и непререкаемым. Формально он подчинен Писанию, но на практике сложившееся толкование принимается «по умолчанию» как «чистое учение Библии», редко поддается критическому анализу, а попытки взглянуть на определенный библейский текст с любой нетрадиционной перспективы наталкиваются на апатию или подозрение. В итоге «братство» по сути «заменило собой авторитет Писания» [Черенков, 2012: c. 92]. Сквозь призму традиции «братства» стихи из Библии столь естественно приобретают «привычный» смысл, что многим сама задача истолкования кажется излишней.

Здесь отметим, что до сих пор не было издано ни одной серии библейских комментариев постсоветских протестантов. Естественно, это можно частично объяснить ограниченностью ресурсов, но если продолжить сравнение с ранними реформаторами, то нельзя не признать, что у того же Кальвина для написания качественного библейского комментария было значительно меньше источников, чем у любого современного баптиста, даже если он не читает по-английски и по-немецки. Несмотря на это, комментарий Кальвина читают до сих пор, а постсоветскому протестантизму даже коллективными усилиями не удалось издать ни одного.

Отсутствие тщательных библейских исследований ставит также под большой вопрос претензии на самобытность. Если, как часто повторяют постсоветские протестанты, они черпают все богословие «только из Библии» и при этом, как они утверждают, это богословие самобытно, то эта самобытность богословия должна проистекать из самобытного взгляда на Писание, на его отдельные отрывки и темы. Но где хоть одна экзегетическая работа постсоветского протестанта, в которой дается оригинальное толкование хоть одного библейского отрывка? Где хоть одна оригинальная разработка хоть одной библейской темы? Их нет. А значит, остается одно из двух: или «самобытность» советского евангельского богословия не имеет никакого отношения к Писанию, или его «самобытность» явно преувеличивается.

В-четвертых, в отношении к Библии четко просматривается унаследованное от пиетизма и ривайвелизма противопоставление опыта и разума, практики и теории, духовности и учености. В изучении Библии постсоветские протестанты и далее полагаются на «водительство Духа» в отрыве от изучения языков и богословия Библии. Даже в проповеди цитирование Писания часто напоминает эпиграф к книге, который не определяет, а лишь передает ее смысл, и добавляется тогда, когда книга уже готова. «Только Писание» служит поводом не читать ничего, кроме Писания в переводе на родной язык. Даже если человек сталкивается с текстом, который еще не обрел для него привычного значения, у него редко возникает реальное стремление понять его смысл: как правило, все ограничивается определенными «молитвенными размышлениями», которые при отсутствии необходимых знаний нередко приводят к неправильным выводам.

Все это приводит нас к важному вопросу: насколько сильно Писание в действительности влияет на догматику, мировоззрение, образ жизни, церковные установления постсоветских протестантов? Не является ли его авторитет декларативным, его водительство – прогнозируемым, его прочтение – поверхностным, интерес к нему – формальным? Своеобразно истолковывая принцип «только Писание», постсоветские протестанты пытаются не замечать опыт и традицию других христиан, но не превозносится ли при этом их собственный опыт и традиция над Писанием?

https://www.facebook.com/bintsarovskyi
http://www.christianmegapolis.com/2013/10/4727