Пол Хелм

Пол ХЕЛМ
преподает богословие и философию в различных университетах Великобритании и Канады

Итак, даже для тех, кто считает, что провидение не сопря­жено с риском, молитва является выражением личных от­ношений. Что же тогда мы имеем в виду, когда говорим, что молитва действенна? Какое место она занимает в исполнении Божьих планов?

Это чрезвычайно важный вопрос. Какие бы сильные и слабые стороны ни были у концепции безрискового провиде­ния, нам нельзя забывать, что Писание ясно учит, что Бог по­сылает определенные события, потому что люди просят Его об этом (Иак. 1:5). Писание говорит конкретно, что в ответ на молитву Бог не только принимает решения, но и меняет Свои решения (Ис. 38:1-6). Но обязательно ли концепция безриско­вого провидения противоречит этому библейскому учению?

Действенность молитвы представляет не большую и не меньшую проблему для концепции безрискового провидения, чем любое другое действие человека. Проблема эта возникает прежде всего из-за того, что часто о молитве говорят слишком абстрактно, будто это некая космическая сила или закон при­роды. Мы же постараемся рассматривать молитву как любое другое человеческое действие. При этом мы будем предпола­гать, что молитва регулируется рядом повелений и запретов. Другими словами, мы будем исходить из того, что к молитве, как и ко всем другим действиям, применимы определенные нормы морали. Молитва имеет основания для существования, потому что Бог в определенных случаях повелевает это делать, в некоторых — разрешает, а в других — запрещает.

Итак, как мы уже сказали, Бог в Писании иногда велит молиться, иногда позволяет молиться, а иногда запрещает. Это значит, что для получения ответа на молитву необходи­мо, чтобы она была правомерна в глазах Бога, чтобы Он как минимум дал на нее разрешение. Молитва к Богу, вне зависи­мости от времени и обстоятельств ее совершения и вне зави­симости от ее содержания, не является естественным правом человека. Цель и объем этой книги не позволяют подробно говорить о том, в каких обстоятельствах молитва к Богу пра­вомерна в Его глазах. Для этого нужно написать отдельную книгу, целиком посвященную молитве.

Тем не менее, нужно подчеркнуть, что о правомерности того или иного вида молитвы можно говорить только после тщательного анализа библейских данных. Результаты такого анализа имеют огромное значение. Ведь если из них будет яв­ствовать, что на определенные искренние молитвы Бог обеща­ет отвечать всегда, или отвечать иногда, или не отвечать вовсе, значит, это напрямую связано с ответом на вопрос: Бог отве­тил, потому что я молился или по какой-то другой причине?

Наряду с остальными нашими предпосылками, мы от­талкиваемся от следующей аксиомы: если кто-либо молится, значит, эта молитва является частью Божьего замысла. То есть молитва — это такое же действие, как и все остальные. Оно происходит по Божьему провидению. Если же отстаивать концепцию рискового провидения, соответственно меняется и понимание действенности ходатайственной молитвы. Пре­доставим читателю возможность самостоятельно определить значение этого понятия.

Почему так важно помнить, что молитва в определен­ных обстоятельствах — это часть Божьего плана? Это важно для того, чтобы не поддаться искушению вырвать молитву как действие из общей системы всех остальных действий и событий, среди которых она совершается, и не строить до­мыслов о так называемой «силе молитвы». Легко задать во­прос: сделал ли бы Бог то, что Он сделал, если бы Иванов не помолился? Но говоря это, мы тем самым возвышаем молитву над всеми остальными действиями и событиями, с которыми она неразрывно связана.

Представим, что студент усердно готовится к экзамену, молится за него и в итоге успешно сдает. Мы можем поду­мать, что молитва не имела никакого влияния на исход дела и что для сдачи экзамена достаточно было усердной подготов­ки студента. Очевидно, неправильно полагать, что молитва оказывает действие только на самого молившегося, будто все, что совершил Бог в ответ на эту молитву, — это помог ему ра­ботать с удвоенной силой. Возможно, молитва действительно оказала ^гакое воздействие на сдававшего экзамен. Но если ограничить действие молитвы только этим, то она становится не более чем беседой с самим собой.

Почему так важно не возвышать то или иное действие, будь то молитва или что-либо еще, над всеми остальными действиями и событиями? Это важно потому, что, если пред­положить, что Иванов не помолился, значит, изменяется вся совокупность событий и действий. Если же человек помо­лился, значит, произошла уже другая совокупность событий и действий. Вопрос, что бы произошло, если бы Иванов не помолился, стоило бы задавать, если бы мы обладали боль­шим объемом общей информации, благодаря которой наши суждения имели бы основание. Например, мы знаем общий принцип прорастания семян. Поэтому, когда мы слышим утверждение: «Если бы семена не поместили во влажную среду, они бы не проросли», мы вполне можем согласиться с ним, потому что оно соответствует нашим общим знаниям. Но достаточно ли у нас знаний, чтобы определить истинность утверждения: «Если бы Иванов не молился об экзамене, он бы его не .сдал». Если предположить, что просьба Иванова была удовлетворена, знаем ли мы достаточно об Иванове или

о намерениях Бога, чтобы прийти к такому заключению?

Важное отличие молитвы от полива семян в том, что мо­литва — это просьба. Насколько в остальном эти два явления схожи, зависит от того, что известно о просьбе. Предполо­жим, что Бог гарантирует исполнить просьбу. В таком случае, слово «потому что» обладает равной силой и в предложении «Бог помог Иванову, потому что тот молился», и в предло­жении «семена проросли, потому что их поливали». «Потому что» указывает на то, что в каждом случае при определенных условиях действия человека достаточно для достижения ре­зультата. В одном случае эти условия включают в себя твер­дое намерение удовлетворить просьбу, в другом — определен­ную закономерность в развитии растений.

Возможны ли такие обстоятельства, при которых молитва будет достаточным условием для того, чтобы Бог что-то сделал, и при которых сам факт молитвы гарантирует положительный ответ? Может ли возникнуть такая ситуация, в которой Бог обязательно даст положительный ответ на молитву Иванова?

Чтобы ответить на этот вопрос, представим себе следую­щую бытовую ситуацию. Иванов обещает Петрову, что, если тому когда-нибудь понадобится его лестница, по первой просьбе он даст ее. Это явный пример личных отношений. Предположим, что Иванов и Петров друзья. Обещание Ива­нова выглядит как осознанный дружеский жест. Оно обозна­чает условие, которое должно выполниться, чтобы просьба была удовлетворена. Чтобы Петрову получить лестницу, нуж­но просто попросить Иванова.

Есть ли основания проводить параллель между этой быто­вой ситуацией и интересующей нас богословской проблемой? Предположим, что Бог объявляет во всеуслышание: «Если вы будете искать Меня, то найдете» (при этом мы понимаем, что это обещание, а не просто предсказание). Если Иванов будет искать Бога, то при условии, что Божье обещание не потеряет силу, он найдет Бога. Его поиск является достаточным условием для нахождения Бога. Сказанное в Писании о роли Божьих обе­щаний в молитве и история христианского благочестия делают такое утверждение не только возможным, но и абсолютно необ­ходимым для понимания молитвы. Если в приведенном приме­ре нет противоречия, значит, нельзя утверждать, что действие, которое является достаточным условием, есть манипуляция. Тем не менее его достаточность не является механистической. Действенность молитвы основана на установленных условиях отношений, таких как обещания или угрозы, которые могут быть устными и неформальными или же могут иметь форму за­писанных законов. Выполняется достаточное условие или нет, можно определить только при понимании того, что говорится. Но так или иначе, приведенные ситуации — это примеры, ког­да причинная достаточность является неотъемлемой частью личных отношений и при этом не приводит к манипуляции.

В некоторых случаях Бог обещает положительный ответ на определенные молитвы, в других Он оставляет за собой право решать, как ответить. Вдобавок, бывают ситуации, в которых только молитва может что-то изменить, когда Бог говорит, что определенные события произойдут, только если люди будут молиться.

И здесь мы подходим к важному выводу: мы не долж­ны без достаточных оснований отделять обещания от других действий, которые являются частью условий для молитвы. Если мы будем это делать, тогда мы будем получать разные результаты в зависимости от разных обстоятельств, в которых молитва совершается.

С одной стороны, есть случаи, когда можно с уверенно­стью говорить, что без молитвы произошедшее не произо­шло бы. С другой стороны, есть случаи, когда можно сказать, что событие произошло бы вне зависимости от молитвы. Но между этими двумя крайностями есть множество ситуаций, в которых нельзя однозначно утверждать ни то, ни другое, а догадки остаются догадками.

Это также означает, что исследовать силу молитвы на­учными методами невозможно. Естественные науки при по­мощи экспериментов изучают повторяющиеся явления. Это помогает ученым приходить к обобщенным заключениям, которые верны в любое время и при любых обстоятельствах. Однако молитва — это не просто один из множества физиче­ских факторов, влияющих на ситуацию. Это не химическая или физическая сила. Молитва находится на стыке действий Бога и действий человека, создающих единую, неповторимую историю вселенной. Совокупность действий Бога и человека, которую мы выделяем для обсуждения, является уникальным и неповторимым элементом этой истории. Она не похожа ни на какой другой аспект истории, который ученые могут про­извольно восстановить. Поэтому спрашивать, что бы было, если бы в какой-то неповторимой ситуации эта уникальная совокупность была другой — значит задавать вопрос, на кото­рый заведомо ответить невозможно.

Вот как это можно объяснить на богословском языке. Бог, предопределив конкретные цели, также предопределил и средства их достижения. В некоторых случаях молитвы лю­дей, обращенные к Нему, и являются одним из этих средств. Он устроил всю совокупность событий таким образом, что Он совершает некоторые действия потому, что Его об этом про­сят люди. Если бы они его не попросили, тогда не было бы достаточных условий для того, чтобы просимое ими произо­шло. Как написал Джозеф Харт в одном из своих гимнов,

Молитву дал нам Бог, чтоб передать Все блага, приготовленные Им.

А. Августин говорил так: «Молитвы предназначены для получения тех благ, которые Бог в Своем предвидении решил излить на всякого, кто будет молиться о них».

Все сказанное здесь о молитве равно относится как к лич­ным просьбам, так и к ходатайствам за других. Но христиа­нам нужно молиться также о том, что и так произойдет, пото­му что Бог так решил, например о том, чтобы пришло Божье царство. Если они знают, что оно неизбежно придет, зачем им нужно об этом молиться?

Выше мы говорили, что в некоторых случаях Бог гаранти­рует, что если кто-то что-то будет просить, он обязательно это получит. Но молитва «да придет Царство Твое» — это совсем иной случай. Это тот случай, когда Бог обещает, что опре­деленное событие произойдет не потому, что за него будут молиться, а вне зависимости от того, будут за него молиться или нет. Ведь, насколько мы знаем из Писания, наступление Божьего царства произойдет при любых условиях. Поэтому напрашивается вопрос: какой смысл молиться, чтобы при­шло царство, если оно придет вне зависимости от наших мо­литв? Думаю, ответ такой: несмотря на то, что по форме это просьба, по содержанию это, скорее, выражение желания ис­полнения Божьей воли и солидарности с ней.